Происхождение и расселение хорватов в раннем средневековье

СОДЕРЖАНИЕ:                                                                         

  • Вступление
  • Несколько историографических замечаний
  • Славяне в первые века н. э. Генезис хорватов и начало их истории
  • Хорваты в VI-VII вв. Аварское нашествие и начало хорватского расселения
  • Хорваты западнославянские и южнославянские
  • Хорваты восточноевропейские
  • Заключение 
  • Использованная литература

 

ВСТУПЛЕНИЕ

Едва ли найдётся другой период в истории ранних славян, который сыграл бы в их судьбе столь же важную роль как эпоха грандиозного славянского расселения VI-VII вв. В это время славяне, ранее занимавшие довольно узкое пространство в Одеро-Днепровском регионе [История Европы. Т. II. 1992, карта на с. 750] в относительном удалении от центров Греко-римской цивилизации, вышли на широкую историческую арену, попали на страницы византийских, западноевропейских и арабских хроник [Cвод. Т. I-II] и заселили огромные пространства в Центральной, Восточной и Южной Европе. Произошло это вследствие колоссального демографического взрыва [Топоров В. Н. 1988, с. 276-278], набегов кочевников (существует даже мнение, что «именно авары стали той силой, которая привела в движение славянские племена и вывела их на историческую арену» [Данилевский И. Н. 1999, с. 33]. Эта точка зрения представляется сильно преувеличенной — М. Ж.), внутреннего социально-экономического и политического развития [Свердлов М. Б. 1977; Седов В. В. 1982, с. 236-247, 1999а, 2002, с. 203-430; Тимощук Б. А. 1995, с. 123-230]. В это бурное время [Русанова И. П. 1976; Мачинский Д. А. Тиханова М. А. 1976; Седов В. В. 1994, 1995, 2002; Баран В. Д. 1997 и др.] cтарые праславянские племенные образования распадались и из их осколков возникали новые. Зачастую осколки одного и того же праславянского племенного объединения оказывались за сотни километров друг от друга: другувиты и кривитеины, известные византийским источникам на Балканах и дреговичи, кривичи Восточной Европы, ободриты на Дунае и в Полабье, сербы лужицкие и сербы балканские, поляне в Среднем Поднепровье и в Малой Польше, северяне на Десне и северы на Балканах и т. д. и т. п. [Трубачёв О. Н. 1974].

Очевидно, что когда мы имеем дело со столь далеко разошедшимися этнонимами, можно ставить вопрос о бытовании данных названий во времена, непосредственно предшествовавшие славянскому расселению.

Один из таких этниконов – «хорваты» — примечателен тем, что является, пожалуй, наиболее широко разошедшимся: хорваты известны раннесредневековым источникам в Восточной Европе, на Балканах, в Чехии и Польше, даже в Германии, т. е. в землях и восточных, и западных, и южных славян. Важно отметить, что разделение славянства на эти 3 ветви произошло по лингвистическим данным в VII-VIII вв. [Филин Ф. П. 1972 , с. 6-30], а расселение хорватов относится к более раннему времени.

Учитывая столь широкое распространение хорватов, в свете вопроса о расселении славян в раннем средневековье, проблема их происхождения и миграций приобретает довольно большое значение. В судьбе хорватов этого времени (VII-IX вв.) как бы в уменьшенном виде отражается история всего славянства.

Таким образом важность темы и её недостаточное освещение в литературе заставляют нас обратиться к проблеме генезиса и  расселения хорватов — теме пусть и локальной, но важной тем не менее для понимания исторической судьбы славян в переломную для них эпоху.

Здесь следует сделать важное методическое замечание: историю хорватов VII-IX вв. следует рассматривать не изолированно, а в общем контексте славянской истории (впрочем, это относится к рассмотрению любого славянского племенного объединения той поры), поскольку многие звенья хорватской истории в силу скудости источников могут быть освещены лишь при сопоставлении с процессами, происходившими во всём славянском мире, в чём легко будет убедиться, читая данную работу.                                                    

                                                                                  

НЕСКОЛЬКО ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИХ ЗАМЕЧАНИЙ

Известный славист первой половины XX в. В. А. Мошин отмечал, что «главным условием на право исследования вопроса должно быть знакомство с тем, что уже сделано в этой области» [Мошин В. А. 1931, с 111]. Применительно к нашей теме выполнение этого справедливого требования сильно осложняется известной фрагментарностью изучения хорватов в исторической науке (достаточно сказать, что на русском языке на сегодняшний день не существует ни одного монографического исследования, специально посвящённого проблеме происхождения и расселения хорватов). Поэтому, учитывая явно недостаточную разработку истории раннесредневековых хорватов в отечественной историографии необходимо обращение к историографии зарубежной, где данная тема освещена лучше. К сожалению, по причине недостаточного знания иностранных языков, я смог ознакомиться лишь с несколькими наиболее важными иностранными работами. Эти обстоятельства обуславливают в значительной мере предварительный характер данной работы, которая является лишь ступенью на пути к новым изысканиям. 

Проблема истории раннесредневековых хорватов в историографии является в значительной мере локальным вопросом в рамках общего изучения ранних славян, поэтому выделять её в тему самостоятельного историографического анализа создаёт известные трудности ибо мнение того или иного исследователя по локальной проблеме вырывается из контекста его общей концепции. Такой метод историографического исследования представляется несколько искажающим реальное развитие научных представлений, но совершенно обойтись без него невозможно.

Основной задачей любого историографического обзора является вероятно не исчерпывающий анализ литературы (что конечно желательно), а показ общего направления развития сложного и многогранного историографического процесса. В данной работе нет претензии на выполнение этого требования, хотя основная цель нижеследующего историографического очерка именно в том, чтобы показать общий вектор развития научного понимания судьбы раннесредневековых хорватов. 

Основной источник для реконструкции истории хорватов VI-IX вв. — сочинение византийского императора Константина Багрянородного (908-959) «Об управлении империей» (948-952), которое ниже будет подробно рассмотрено, легло в основу работы о расселении сербов и хорватов К. Я. Грота [Грот К. Я. 1880].Проанализировав данные Константина Багрянородного о том, что балканские хорваты происходят от неких некрещёных хорватов, обитающих за страной венгров рядом с некрещёными сербами (лужицкими — М. Ж.), что эту страну хорватов грабят мадьяры, франки и печенеги, что недалеко от неё река Висла, К. Я. Грот поместил прародину хорватов в Прикарпатье и Галиции близ Верхней Вислы, рядом с венграми и печенегами.

Другой исследователь того же времени Н. П. Барсов прежде всего обратился к топонимическим материалам, связанным с хорватами [Барсов Н. П. 1885, с. 94-95]. Он отвёл хорватам значительный регион от истоков Прута и Тисы на юге до Вислы на севере и до Днестра на востоке, т. е. поместил их в Прикарпатье. 

В это же время известный зарубежный славист В. Ягич решительно отверг существование где-то на севере «Великой Хорватии», считая её фантазией Константина Багрянородного. Он же показал, что хорваты не могли придти на Балканский п-ов из Центральной Европы, поместив их прародину восточнее (примерно там же, где её помещали К. Я. Грот и Н. П. Барсов) [Jagic’ V. 1895, s. 47-87].

Наиболее полно все данные о раннесредневековых хорватах были собраны и проанализированы  выдающимся чешским учёным Л. Нидерле [Niederle L. 1910, s. 251-262]. Он полагал, что древняя прародина хорватов находилась в Прикарпатье. Там хорватами было создано  раннегосударственное  образование  с  центром в Кракове, известное восточным источникам (Хордаб, Джерваб, Храват и др.). Ок . 560 г. хорваты подверглись аварскому нашествию, в результате  чего значительные части хорватов ушли в Далмацию и на запад к верховьям Эльбы. Часть хорватов осталаст в Прикарпатье до X века. Именно она и названа в «Повести временных лет» [Нидерле Л. 1956, с. 155]. Таким образом Л. Нидерле впервые создал целостную концепцию раннесредневековой истории хорватов, принимаемую в целом (не смотря на ряд уточнений и дополнений) и современной наукой.

Интересные соображения о восточноевропейских хорватах высказал С. М. Середонин [Середонин С. М. 1916, с. 148-152. Он поместил хорватов туда же куда и его предшественники — в Галицию. Но в отличии от них учёный считал их не восточнославянским, а западнославянским племенем. В конце I тыс. н. э. сюдапереместились теснимые печенегами уличи и тиверцы, а также подавляемые Киевом древляне, что привело к значительному усложнению этнического состава населения Прикарпатья и обусловило постоянную борьбу между Русью и Польшей за эти территории. 

К схожим выводам пришёл и А. А. Шахматов [Шахматов А. А. 1919 , с. 32-33], который также счёл хорватов западнославянским племенем. По его мнениюполитическое объединение хорватов, упоминаемое восточными авторами существовало значительно позднее, чем это предполагал Л. Нидерле — в IX веке. 

Происхождение этнонима хорваты также вызвало различные суждения в историографии. Долгое время многие учёные пытались связать его с именем Карпатских гор. А . И .Соболевский [Соболевский А. И. 1910, с. 171-172] показал несостоятельность такой этимологии. Позднее большинство лингвистов высказались за иранское происхождение названия [Gregoire H. 1946 p., 116; Фасмер М. Т. IV. 1987, с. 262; Иванов В.В., Топоров В. Н. 1980, с. 32;  Трубачёв О. Н. 1981, с. 151 и др.] и ныне это уже кажется ни у кого не вызывает сомнения.

Позднее польские и чешские учёные отталкиваясь от наблюдений Л. Нидерле значительно развили его концепцию.

Г. Ловмяньский, уделивший в своём капитальном труде «Начало Польши» значительное место хорватам, нарисовал картину во многом близкую к Л. Нидерле  [Lowmianski H. II. 1964, s. 114-200]. По его мнению сильный хорватский племенной союз в Прикарпатье не исчез после аварского нашествия и просуществовал в Малой Польше и Верхнем Поднестровье вплоть до начала IX в.

Оригинальную, хотя во многом и недостаточно аргументированную картину истории хорватов нарисовал другой польский исследователь Е. Гачиньский [Gaczynskij. 1968, s. 51-117], полагавший, что в V- VIII вв. хорваты занимали огромное пространство к северу от Карпат от верховьев Одера до Горыни. Этноним «хорваты» он произвёл от легендарного антропонима Хорват, считая последнего реальным историческим лицом. Этот хорват был некогда наместником гуннов. Не забыл учёный и легендарного Крака, упоминаемого Галлом Анонимом (начало XII в.). После смерти Крака Бывшего по Е. Гачиньскому правителем хорватов их объединение распалось. Не смотря на ряд серьёзных натяжек работа Е. Гачиньского является несомненным шагом вперёд в деле выработки целостной концепции истории раннесредневековых хорватов. 

Значительный материал для реконструкции истории хорватов даёт археология, хотя на сегодняшний день только по её данным процесс расселения хорватов  не может быть восстановлен [Седов В. В. 2002, с. 484]. Древности Прикарпатья, которые можно связать с хорватами достаточно основательно изучены отечественными археологами [ Ратич А. А. 1955; Тимофеев Е. И. 1961; Пеняк С. И. 1968, Тимощук Б. О. 1976 и др.],   что является великолепным дополнением к данным письменных источников.

Много занимавшийся раскопками хорватских памятников Б. А. Тимощук создал и оригинальную концепцию истории хорватов [Тимощук Б. О. 1982]. Проанализировав сведения «Повести временных лет» учёный пришёл к выводу, что в начале Х в. хорваты находились в зависимости от Киева, чем и объясняется их участие в знаменитом походе Олега на Византию (907 г.). Позднее местная феодальная верхушка окрепла и отделилась от Киева, что привело в 992 г. к походу Владимира на хорватов, вновь включившему их в состав Руси. 

История крещения прикарпатских хорватов воссоздана в исследовании О. М. Рапова [Рапов О. М. 1988, с. 349-366], отметившего длительное сохранение язычества в регионе и упорную борьбу хорватов с Киевом.

История далматинских хорватов и процесс развития в Хорватии государственности показан в работах Ю. В. Бромлея [Бромлей Ю. В. 1964], О. А. Акимовой [Акимова О. А. 1985], М. Б. Свердлова [Свердлов М. Б. 1997, с. 74-85] и др. Наименее изученной частью хорватов остаётся западная, проживавшая на берегах Эльбы, Одера и Вислы, близ Моравии. В отечественной историографии они наиболее подробно рассмотрены в статье Б. Н. Флори [Флоря Б. Н. 1981, с. 97-98; 112-114].

Интересную концепцию раннесредневековой истории хорватов предложил В. В. Седов [Седов В. В. 1979, с. 131, 1982, с. 123-129, 1994, 1995, 2002]. Опираясь на положение лингвистов об иранском происхождении этнонима «хорваты» учёный связал формирование этого племени со славяно-иранским симбиозом, имевшем место в рамках черняховской археологической культуры (II-IV вв.). После аварского нашествия это племя распалось, и его части рассыпались по разным частям славянского мира.

Завершая этот краткий историографический обзор ( наиболее подробно историография данной проблемы изложена в замечательном исследовании Г.Ловмяньского, отнюдь не потерявшем своего значения к сегодняшнему дню [Lowmianski H. 1964, s. 114-142]) хочется отметить основную направленность историографического процесса в данной области, как пути от кратких описаний и решения частных сюжетов (К. Я. Грот, Н. П. Барсов, В. Ягич, С. М. Середонин, А. А. Шахматов и др.) к созданию целостных концепций хорватской истории (Л. Нидерле, Г. Ловмяньский, Е. Гачиньский, В. В. Седов и др.), различающихся между собой, но, по сути, очень близких (ведь едва ли будет натяжкой утверждать, что концепция Л. Нидерле являлась фундаментом, на котором строились все позднейшие версии).

Цель моей работы — реконструкция истории хорватов VI-IX вв., рассматриваемой в контексте общей истории славян этого периода — выполнена с опорой на результаты названных выше исследователей, но я стремился не к копированию чьих-либо выводов, а к новому пересмотру источниковой базы и подтверждению или опровержению на этой основе мнений предшественников. В данном исследовании нет претензий на создание новой фундаментальной обобщающей концепции, её задача — прежде всего обрисовать историю раннесредневековых хорватов в соответствии с новейшими данными исторической науки. Ну, а насколько это удалось — судить читателям.

 

СЛАВЯНЕ В ПЕРВЫЕ ВЕКА Н. Э.  ГЕНЕЗИС ХОРВАТОВ И НАЧАЛО ИХ ИСТОРИИ

Вопрос о происхождении славян вот уже много десятилетий является одним из наиболее дискуссионных в науке (историографию проблемы см.: [Седов В. В. 1979, с. 7-16, 1994, с. 5-59, Славяне и их соседи 1993, с. 5-12]). Обсуждение его не входит в задачи настоящей работы (новейшие исследования проблемы славянского этногенеза, выполненные с разных позиций: [Баран В. Д. 1997; Седов В. В. 2002; Трубачёв О. Н. 2002]). Для нас гораздо важнее установить местонахождение праславян в начале н. э., так как формирование хорватов, как это ещё будет показано ниже, следует относить именно к этому времени. Огромный интерес в данной связи представляют зарубинецкая и черняховская  археологические культуры, жаркие споры вокруг этнической атрибуции которых продолжаются вот уже более ста лет. Открывший в 1899 г. обе вышеназванные культуры киевский археолог В. В. Хвойко рассматривал их как две фазы развития славянской культуры Среднего Поднепровья, но в дальнейшем определение их этнической принадлежности вызвало бурную дискуссию, которая всё ещё очень далека от завершения.

Важность темы и наличие разногласий заставляет нас (по возможности кратко) остановиться на проблеме соотношения праславян с носителями зарубинецкой и черняховской культур.

Забегая вперёд необходимо отметить, что формирование хорватов, очевидно, происходило в начале н. э. именно на этих территориях.

    

1) ЗАРУБИНЕЦКАЯ КУЛЬТУРА

Вывод В. В. Хвойко о славянской принадлежности зарубинецкой культуры и её генетической связи с последующей черняховской встретил в кругах специалистов весьма неоднозначную оценку. А. А. Спицын связал её происхождение со скифскими лесостепными  (вероятно также праславянскими — М. Ж..) культурами [Спицын А. А. 1948, с. 53-70]. Впрочем в дальнейшем тезисы В. В. Хвойко о славянстве зарубинецкой культуры и её последующем развитии вчернняховскую получил в археологии широчайшее распространение [Артамонов М. И. 1950; Третьяков П. Н. 1953 и др.], пошатнувшись лишь в середине ХХ в., когда связь зарубинецкой и черняховской культур друг с другом, а также с позднейшим славянством была решительно оспорена рядом археологов [Клейн Л. С. 1955; Ляпушкин И. И. 1961, 1966 и др.]. Относительно этноса носителей  зарубинецкой  культуры были высказаны новые предположения. Были попытки (особенно в немецкой археологии) связать её с германскими племенами, но сейчас эта версия уже принадлежит историографии. М. Б. Щукин связывает зарубинецкую культуру с бастарнами (племенным конгломератом не вполне ясной этнической принадлежности — М. Ж.) [Щукин М. Б. 1994, с. 104-119]. Однако и это мнение не выдерживает критики: позднеантичные авторы однозначно локализуют  бастарнов  в  Нижнем  Подунавье, а археологи отождествляют их с поянешты-лукашёвскойкультурой [Лапушнян В. Л., Никулице И. Т., Романовская М. А. 1974, с. 74-85].

Таким образом, для зарубинецкой культуры остаётся только один альтернативный вариант о её балтской принадлежности, который отстаивал в своих ранних работах В. В. Седов [Седов В. В. 1970]. Позднее, впрочем, учёный несколько изменил свою точку зрения, высказав мысль о более сложном составе населения этой культуры, допуская и наличие славян в её рамках, но продолжая отдавать приоритет балтам [Седов В. В. 1979, с. 74-78, 1994, с. 217-219, 2002, с. 135-136]. 

В своё время А. В. Арциховский назвал «разбалтыванием славян» процесс пересмотра археологами этнической атрибуции ряда культур и отнесения к балтам тех культур, которые ранее признавались славянскими. Одна из таких культур — зарубинецкая. Во взгляде В. В. Седова есть своя внутренняя логика: зарубинецкая культура  располагается в тесном соседстве  с  бесспорно  балтскими, а на территории южнее Припяти есть гидронимы, которые могут быть истолкованы, как балтские [Седов В. В. 1963]. Однако при внимательном рассмотрении оказывается, что к югу от Припяти славянские гидронимы резко преобладают над балтскими [Трубачёв О. Н. 1968, с. 272; Мельниковская  О. Н. 1967, с. 179-182]. Не говорят в пользу балтского характера рассматриваемой культуры и археологические данные.

Много лет занимавшийся изучением зарубинецкой культуры и вполне убедительно обосновавший её славянскую принадлежность замечательный археолог-славист П. Н. Третьяков писал о характере развития балтов: «Жизнь этих племён, обитавших в северных лесах в отдалении от беспокойного юга протекала относительно спокойно. Столетиями люди жили на одних и тех же местах; их культура развивалась преемственно, без резких изменений» [ Третьяков П. Н. 1970, с. 21].Такое положение сохранялось долго, до прихода с юга новых, очевидно не  балтских  племён.  Зарубинецкая же культура резко выпадала из этого консервативного круга: она «отразила всё то новое, что принёс в Европу «второй (средний) железный век»» [Третьяков П. Н. 1970, с. 32].

Наиболее полно и убедительно славянская принадлежность  зарубинецкой культуры обоснована в последней, посмертно изданной работе П. Н. Третьякова [Третьяков П. Н. 1982], не потерявшей по сей день своего научного значения. Большое внимание уделял выдающийся учёный и такой важной проблеме, как выявление промежуточных звеньев между зарубинецкой культурой и позднейшими уже бесспорно  славянскими [Третьяков П. Н. 1959; поискам связи между зарубинецкой и позднейшими восточнославянскими культурами посвящён специальный сборник под редакцией П. Н. Третьякова: Раннесредневековые восточнославянские древности 1974]. Следует ещё сказать, что большинство археологов согласно со славянской этнической атрибуцией зарубинецкой культуры [Поболь Л. Д. 1971, с.  179-187; Максимов Е. В. 1972, с.  129-133 и др.]. Так что по-видимому если и можно говорить о балтах в составе  зарубинецкой  культуры,  то только как о субстратном ассимилируемом населении. В целом культура — праславянская. Этот тезис представляется неоспоримым.

Но П. Н. Третьяков убедительно обосновав несомненное славянство носителей  зарубинецкой  культуры  резко противопоставил её  черняховской, считая последнюю вообще не славянской. Правильно ли поступил в данном случае выдающийся исследователь славянских древностей?

 

2) ЧЕРНЯХОВСКАЯ КУЛЬТУРА

Вопрос об этнической принадлежности черняховской культуры вызвал ещё более острые дискуссии, чем о зарубинецкой. В настоящее время, однако, кажется никто уже не сомневается в её полиэтническом характере и можно лишь вести речь о соотношении разноэтничных элементов в процессе генезиса и развития черняховской культуры, сильно снивелированных римским воздействием. Общий уровень развития культуры был очень высоким: плужное земледелие, гончарный круг, развитая металлургия железа, торговля с Римом и Ираном и т. д.  Черняховское общество стояло по-видимому на пороге государственности [Баран В. Д. 1981; Седов В. В. 1994, с. 233-286, 2002, с. 150-186]. 

Как уже было отмечено выше, абсолютное большинство археологов считает  черняховскую  культуру  образованием полиэтническим, но вот в вопросе о соотношении  разноэтничных  элементов в её составе среди специалистов нет единства. Долгое время большинство немецких учёных связывало эту культуру с германцами (готами и гепидами). Эта точка зрения распространилась и в нашей археологии [Артамонов М. И. 1967, с.  49; Тиханова М. А. 1970; Щукин М. Б. 1977 и др.]. Данное мнение опирается прежде всего на совпадение хронологии: черняховская культура существует во II-IV вв. н. э. и в это же время по данным письменных источников в Северном Причерноморье обитают готы. Однако совпадение это иллюзорное: на самом деле черняховская культура формируется ранее прихода готов в Северное Причерноморье [Сымонович Э. А. 1967, с. 206]. В последнее время путь миграции готов к Чёрному морю по письменным и археологическим источникам основательно изучен В. В. Седовым [Cедов В. В. 2002, с. 142-150]. Им прослежен путь с севера на юг так называемой вельбарскойкультуры, принадлежавшей готам. Вельбарцы-готы реально участвовали в формировании черняховской культуры лишь в междуречье Нижнего Дуная и Прута. Значительная часть готов поселилась в Крыму и Приазовье и вообще не имела ни малейшего отношения к черняховской культуре. Анализ античных известий о готах, выполненный В. П. Будановой [Буданова В. П. 1980, с. 141-152, 1983] и текста Иордана Е. Ч. Скржинской, показавшей, что в его части, повествующей о якобы покорённых Германарихом народах лежит некий дорожник-итинерарий [Иордан 1960, с.  265-266] убеждают в том что так называемая «держава Германариха»  является не более чем историографическим мифом и нет абсолютно никаких оснований связывать черняховскую культуру с никогда не существовавшей «готской державой». На самом деле готы занимали Крым и узкую прибрежную полосу в Северном Причерноморье и Приазовье Буданова В. П. 1982]. Некоторое участие в формировании западных регионов черняховской культуры приняли разные фракийские, гётские и дакийские племена [Седов В. В. 2002, с. 165-167].

Лингвисты неоднократно отмечали значительное иранское влияние на определённую группу славянских языков (в первую очередь на языки позднейших восточных и южных славян) [Абаев В. И. 1964, с. 115-121; Топоров В. Н. 1960 с. 3-11; Трубачёв О. Н. 1967 и др.]. Размер этого влияния настолько велик, что объяснить его только давним соседством праславян с какими-то  ираноязычными  племенами невозможно. Необходимо отметить, что начало контактов  праславян  со скифами  и  сарматами может быть отнесено к очень раннему времени — к I тыс. до н. э. [Рыбаков Б. А. 1979, с. 195-238], но даже столь длительные связи не могут объяснить такого колоссального языкового влияния иранского мира на определённую часть славян. В данной связи особый интерес представляет гипотеза В. В. Седова о черняховской культуре как о зоне преимущественно славяно-иранского симбиоза [Седов В. В. 1978, 1979, с. 78-100, 2002, с. 150-198].  Данная точка зрения представляется исключительно перспективной, т. к. позволяет очень многое объяснить в истории ранних славян. В тоже время необходимо отметить, что черняховская  культура распространялась преимущественно с севера на юг и первые её памятники сформировались на основе более ранних славянских пшеворской  и зарубинецкой культур [Сымонович Э. А. 1967, 1970; Седов В. В. 1979, с. 78-100, 2002, с. 150-186 и др.].

В Верхнеднестровском  и  Подольско-Днепровском  регионах  черняховской  культуры славяне  оставляли  этническое ядро населения.  При этом заметна тенденция к возрастанию удельного веса славян на этих территориях и ассимиляция ими местных ираноязычных племён (потомков скифов и сарматов)[Седов В. В. 2002, с. 186-198]. Славянство значительной части черняховского населения подтверждается и блестящей расшифровкой Б. А. Рыбаковым изображений  на  черняховских сосудах, как славянских языческих календарей [Рыбаков Б. А. 1962, 1987, с. 164-194].

В. В. Седов полагает, что славяне Верхнеднестровского и Подольско-Днепровского  регионов  черняховской  культуры в целом именовались антами [Седов В. В. 2002, с. 186-198]. Примечательно, что само это имя является, очевидно, иранским по происхождению и означает «конец», «край» [Филин Ф. П. 1962, с. 60]. Страна антов должна, следовательно, пониматься как «окраинная область» (но ни в колем случае не аналогии с  позднейшим  понятием  «Украина» как пытались представить дело некоторые украинские историки начиная с М. С. Грушевского).

В последнее время О. Н. Трубачёв высказал предположение, что наряду с иранским  в   Северном  Причерноморье  длительное время сохранялся и индоарийский языковой компонент [Трубачёв О. Н. 1977, 1999 и др.], что заставляет учитывать и индоарийские заимствования в языке праславян времён черняховской культуры. Кстати и этникон «анты» может быть объяснён из  индоарийского [Трубачёв О. Н. 1999, с. 54-55].

Огромный научный интерес представляют материалы, собранные и проанализированные недавно Л. В. Миловым [Милов Л. В. 2000]. Учёный обратил внимание, что лишь древнерусскому, болгарскому, словенскому и что особенно важно для нашей темы сербохорватскому языкам свойственен ряд терминов, связанных с социальным неравенством и зарождающейся государственностью («бедность», «подать», «повинность», «нищета», «зажиточный», «власть», «господство» и др.), что позволило исследователю сделать обоснованный вывод о значительном социальном расселении славянского общества накануне колонизации славянами Балкан [Милов Л. В. 2000, с. 97-99]. Археологические материалы черняховской культуры вполне подтверждают такой вывод. Далее ещё пойдёт речь о том, что именно потомки черняховских праславян заселили Балканский полуостров, что и объясняет наличие данного лексического комплекса в их языках и отсутствие его в языках славян западных. Вероятно, антами времён черняховской культуры было создано предгосударственное (или ужераннегосударственное — ? — М. Ж.) образование [Седов В. В. 2002, с. 194].

Представляется несомненным, что во времена существования черняховской культуры (II-IV вв.) этникон «анты» имел очень широкое значение, покрывая все славянские и славянизирующиеся (возможно, что  частично и собственно иранские) племенные объединения. Какие? Здесь мы и подходим наконец вплотную к началу истории хорватов. Для определения территории хорватской прародины необходима какая-то путеводная нить, приводящая к исходной точке во времени и пространстве. Видимо данную роль способен выполнить сам этноним «хорваты», тем более, что как справедливо полагают новейшие исследователи «говорить о сложении той или иной этнической общности можно только тогда, когда у этой общности появляется самоназвание.» [ Петрухин В. Я., Раевский Д. С. 2004, с. 151],а по словам Ю. А. Карпенко словообразовательная структура этнонима «отражает его историю, зашифровано повествует о его происхождении» [Карпенко Ю. А. 1970, с. 13]. Относительно происхождения названия «хорваты» был высказан ряд предположений. Были предложены славянская, тюркская, германская, иранская этимологии (историографический анализ см.: [Lowmianski H. II. 1964, s. 127-142]). Большинство из них (вроде предположения Ф. А. Брауна о связи имени «хорваты» с названием Карпатских гор) имеют ныне чисто историографический интерес. Константин Багрянородный объяснял данный этникон, как «обладатели большой страны», что вероятно объясняется широтой расселения хорватов и сходным греческим словом [Константин Багрянородный 1989, с. 375].

На сегодняшний день наиболее убедительной представляется иранская этимология названия «хорваты», разделяемая большинством учёных. М Фасмер производит его от древнеиранского (fsu-) haurvata – ‘страж скота’ [ Фасмер М. IV. 1987, с. 262]. Аналогичную этимологию дают В. В. Иванов и В. Н. Топоров [Иванов В. В., Топоров В. Н. 1980, с. 32]. Иную иранскую этимологию предлагает О. Н. Трубачёв, отметивший тождественность этнонимов «хорваты» и «сарматы», возведя их к иранскому *sar-ma(n)t/ *har-va(n)t имевшему значение ‘женский, изобилующий женщинами’ [ Трубачёв О. Н. 1981, с. 151]. Учитывая такую этимологию, можно полагать, что этноним «хорваты» первоначально относился к какой-то группе ираноязычных племён Северного Причерноморья и в ходе их ассимиляции славянами был перенесён на последних.  Данный этникон в этом отношении отнюдь не уникален. Выше уже шла речь об иранском (индоарийском — ? — М. Ж.)  происхождении этнонима «анты». Аналогично происхождение названия «сербы» [Трубачёв О. Н. 1999, с. 73-75] и, возможно «русь» [Абаев В. И. II.  1973, с. 435-437; Трубачёв О. Н. 1993]. Все эти этнонимы были, очевидно, восприняты славянами во время славяно-иранского симбиоза, имевшего место в рамках черняховской  культуры. Таким образом,  мы в нашем поиске истоков раннесредневековых хорватов находим один относительно надёжный ориентир. Хорваты первых веков н. э. — какое-то  северопричерноморское племя, первоначально — ираноязычное, позднее подвергшееся славянизации в рамках черняховской культуры. Этих лавянизирующихся первоначально  ираноязычных  хорватов следует называть  протохорватами. 

Можно ли точнее определить регион, где происходил генезис хорватов? Сделать это помогает одно уникальное известие, опубликованное В. В. Латышевым [Латышев В. В. II. 1893, с. 237, 261]. Речь идёт о надписи из Танаиса (ок. II-III вв.), где упоминается загадочный антропоним «хорват» (в грецизированной форме). Представляется логичным, что данный антропоним образован непосредственно от этнонима и обозначал проживавшего в иноэтничном окружении выходца из земли хорватов. Эти надписи, а также сведения античных географов позволяют поместить хорватов начала н. э. где-то в районе  Приазовья [Lowmianski H. II. 1964, s. 137].  Вероятно они проживали где-то в юго-восточной части принадлежавшего антам  Подольско-Днепровского региона черняховской культуры. Об истории этих хорватов (вернее протохорватов) II-IV вв. нам неизвестно ничего. Ясно лишь, что постепенно шла их славянизация. Вероятно, что они входили в состав антского объединения и поэтому история антов II-IV вв. в целом (также известная очень фрагментарно) отражает историю формирующихся хорватов, следовательно представляется логичным (в силу полного отсутствия материалов о собственно хорватах) остановиться кратко на антах в целом.

Антам очевидно принадлежали наиболее развитые регионы  черняховской культуры:  Верхнеднестровский и  Подольско-Днепровский,  выросшие  из более ранних праславянских зарубинецкой и пшеворской культур [Седов В. В. 2002, с.186-189]. Данные лингвистики [Милов Л. В. 2000, с. 97-99], археологии [Баран В. Д. 1981; Седов В. В. 1994 с. 233-286 и др.], нумизматики [Рикман Э. А. 1971] свидетельствуют, что черняховское общество (в т. ч. вероятно и хорваты — М. Ж.) стояло на пороге государственности [Седов В. В. 2002, с. 196]. Вероятно, антами этого времени было создано предгосударственное политическое объединение, сопоставимое типологически с «готской державой» и другими «варварскими» объединениями эпохи великого переселения народов. 

Об истории антов IV в. Некоторые сведения донёс до нас готский историк VI в. Иордан [Иордан 1960], информация которого восходит к более ранним не дошедшим до нас источникам. Выше уже говорилось о легендарности описания Иорданом великой «державы Германариха», но существование некоего политического объединения готов в Северном Причерноморье (разумеется не столь грандиозного, как оно описано у Иордана) представляется несомненным. Его правитель Германарих  «двинул войско на венетов (так германцы называли славян — М. Ж.), которые хотя и достойны презрения из-за плохого вооружения, но могучие численностью сперва пробовали защищаться». Далее Иордан сообщает, что венеты, анты и славяне «тогда все подчинились власти Германариха» [Иордан 1960, с. 114]. Позднее Германарих погиб в борьбе с гуннами и загадочными «росомонами». Исходя из сохранённых Иорданом имён «росомонов» иранист А. Н. Карсанов [Карсанов А. Н. 1989] предположил их ираноязычие. Если такая этимология верна, то гипотеза об иранском происхождении этнонима «русь» (о которой уже вскользь упоминалось выше) получает дополнительное обоснование.

Возможно, что и «росомоны» входили в антский союз, где происходила их постепенная славянизация.

Затем наследник Германариха  Винитарий продолжил борьбу с антами, которая шла с переменным успехом: сначала готы потерпели поражение, но затем победили антов и их  «король» Бож с сыновьями и 70 знатных людей попали в плен и были казнены [Иордан   1960, с. 115]. Сложно сказать можно ли доверять этим сообщениям Иордана. С уверенностью можно видимо говорить лишь о самом факте готско-антской борьбы за гегемонию в Северном Причерноморье накануне гуннского нашествия, перекроившего этнополитическую карту Европы и ставшего поворотным событием в истории славян и в т. ч. хорватов.

Черняховская культура в результате гуннского нашествия была полностью разрушена и большая часть её культурных и социальных достижений была на долгие годы утрачена [Седов В. В. 2002, с. 199-203 и сл.]. Римский автор Евнапий писал о населении Северного Причерноморья: «Побеждённые скифы (так в античной традиции было принято называть жителей Северного Причерноморья без различия их конкретной этнической принадлежности — М. Ж.) были истреблены гуннами и большинство их погибло: одних ловили и избивали вместе с жёнами и детьми, причём не было предела жестокости при их избиении;  другие, собравшись вместе и обратившись в бегство, числом не менее 200000 самых способных к войне» [Латышев В. В. I. 1893, с. 726].

Гуннское нашествие привело к значительным перемещениям населения, спасавшегося от кочевников, на запад и северо-запад. Выше уже отмечалось вероятное формирование хорватов в юго-восточной части Подольско-Днепровского региона черняховской культуры. Но, как мы увидим далее, в VI в. Они уже жители Прикарпатья. Единственным логичным согласованием этих противоречий является предположение, что хорваты передвинулись значительно на северо-запад в поисках спасения от гуннского нашествия, ставшего таким образом первым толчком к началу длительных хорватских миграций, являвшихся органической частью процесса расселения славян в эпоху перехода от античности к средневековью.

 

ХОРВАТЫ В VI-VII ВВ. АВАРСКОЕ НАШЕСТВИЕ И НАЧАЛО ХОРВАТСКОГО РАССЕЛЕНИЯ

Из всех раннесредневековых источников, говорящих о хорватах наибольший интерес представляют данные, содержащиеся в приписываемом перу византийского императора Константина Багрянородного (945-959) сочинении «Об управлении империей» (948-952). Этот источник примечателен тем, что даёт не какое-то краткое упоминание, а содержит относительно целостную развёрнутую концепцию хорватской истории. Какова эта концепция? В главе 30 император сообщает: «Хорваты жили в то время (первая половина VII в. — М. Ж.) за Багиварией (Баварией — М. Ж.), где с недавнего времени находятся белохорваты. Один из родов, отделяясь от них, а именно — пять братьев: Клука, Ловел, Косендцис, Мухло и Хорват и две сестры, Туга и Вуга, — вместе с их народом пришли в Далмацию и обнаружили, что авары завладели этой землёй. Поэтому несколько лет они воевали друг с другом — и одолели хорваты; одних аваров они убили, прочих принудили подчиниться. С тех пор эта страна (Далмация — М. Ж.) находится под властью хорватов.  Прочие же хорваты остались у Франгии (владения Оттона I (936-973) — М. Ж.) и с недавних пор называются белохорватами, т. е. «белыми хорватами», имеющими собственного архонта. От хорватов, пришедших в Далмацию, отделилась некая часть и овладела Иллириком и Паннонией» [Константин Багрянородный 1989 (далее — КБ), с. 131]. 

В главе 31 содержится несколько иной рассказ: «хорваты, ныне живущие в краях Далмации, происходят от некрещёных хорватов, называвшихся «белыми», которые обитают по ту сторону Туркии (Венгрии — М. Ж.), близ Франгии и граничат со славянами — некрещёными сербами (лужицкими — М. Ж.). [Имя] хорваты на славянском языке означает «обладатели большой страны». Эти хорваты оказались перебежчиками к василевсу ромеев Ираклию (правил в 610-641 гг. — М. Ж.) в то время, когда авары, пойдя войною, прогнали оттуда римлян (византийцев — М. Ж.). Когда упомянутые римляне были прогнаны аварами, в дни того же василев саромеев Иорклия, их земли оказались пустыми. Поэтому, по повелению василевса Ираклия, эти хорваты, пойдя войною против аваров и прогнав их оттуда, по воле василевса Ираклия и поселились в сей стране аваров, в какой живут ныне» [КБ, с. 136-137].

Информация этих двух глав (являющихся частью обширного повествования о расселении славянских народов на Балканах) несколько различна и в первую очередь бросается в глаза то обстоятельство, что в главе 30 хорваты побеждают аваров и овладевают Далмацией вполне самостоятельно, в главе же 31 напротив подчёркивается инициатива Византии в изгнании аваров. Вероятно, информация этих двух глав восходит к несколько различным источникам: данные 30 главыявляются вероятно византийской обработкой каких-то собственно хорватских преданий [КБ, с. 368-369], в то время, как сведения главы 31 явно получены из собственно византийских источников [КБ, с. 375. Возможно ещё, что глава 30 и вовсе является вставкой в текст Константина Багрянородного [КБ, с. 368].

Эта краткая и весьма непростая в интерпретации информация византийского императора (и его неизвестных для нас источников) является основой для любой реконструкции истории раннесредневековых хорватов, ибо как уже было отмечено выше, даёт наиболее ясно изложенные представления о происхождении хорватов. Ясно, что интерес к этим известиям всегда был огромен. Но тем не менее ключевые вопросы, связанные с объяснением данных Константина Багрянородного до сих пор не решены. Где находилась область из которой часть хорватов переселилась в Далмацию? Почему они переселились?

Был ли союз императора Ираклия с хорватами? Было ли переселение единовременным или шло несколькими  волнами  отделёнными друг от друга значительными временными  промежутками?  Совершенно определённо можно заявить, что без ответа на эти вопросы изучение древнейшей истории хорватов вряд ли возможно.

Наиболее целесообразно сначала остановиться на проблеме определения той территории, которую занимали хорваты до начала переселения в Далмацию. Константин Багрянородный даёт следующие её координаты: «за Багиварией» (Баварией), «по ту сторону Туркии» (Венгрии), «близ Франгии» (владений Оттона I). Исходя из этого ряд исследователей [Labuda I. 1961, s. 255-256; КБ, с. 370 , 377-378] помещают «Белую» или «Великую» Хорватию на территорию, соответствующую примерно современной Чехии. Но мнение это представляется недостаточно оправданным по ряду соображений. Во-первых, весьма любопытно, что территориально указанная Константином Багрянородным прародина хорватов полностью совпадает с Древнечешским государством [Lowmianski H.  II. 1964, s. 163-168], которого наш источник поразительным образом не знает.  Отсюда напрашивается вывод, что «Белой Хорватией» император называет именно Чехию [КБ, с. 370-371], на территории которой в то время действительно проживала одна из ветвей хорватов, имевшая в то время своё значительное политическое образование [Флоря Б. Н. 1981].  Почему название этих хорватов было распространено на всю Чехию сказать сложно [КБ, с. 371]. Вероятно, именно чешские хорваты и назывались собственно «белыми» (данный  этникон  известен и в «Повести временных лет»), хотя в литературе «белыми» называют восточноевропейских хорватов, проживавших совсем не там, где указал «Белую Хорватию» Константин Багрянородный. 

Из вышесказанного напрашивается вопрос: а не была ли в Византии принята эта «Белая Хорватия» за древнюю прародину хорватов вследствие позднейшей контаминации двух разных и первоначально не связанных понятий?  Ведь помещать на территорию Чехии реальную прародину хорватов никаких оснований нет — она находилась явно восточнее, что ещё в конце XIX в. отметил В. Ягич [ Jagic V. 1895, s. 47-89]. Да и текст самого Константина Багрянородного даёт возможность разграничить «Белую Хорватию» и древнюю прародину хорватов – «Великую Хорватию»: «Хорваты жили в то время за  Багиварией, где с недавнего времени находятся  белохорваты»  (выделено мной — М. Ж.) [КБ, с. 131], т. е. «Белая Хорватия» предстаёт здесь как новое этногеографическое понятие. В этом пассаже «Белая Хорватия» явно отлична от древней прародины хорватов. 

Подытоживая сказанное, можно сделать вывод, что Константин Багрянородный (или кто-то из его информаторов) принял область обитания западнославянских хорватов (очевидно известных в Византии), называвшихся «белыми» за район, откуда произошло переселение части хорватов на Балканы. На самом деле тем регионом, откуда шло расселение хорватов было  Прикарпатье  [Нидерле Л. 1956, с. 155].

Употреблённый в рассматриваемом трактате термин «Великая Хорватия», а также объяснение Константином названия «хорваты», как «обладатели большой страны» привели ряд исследователей к мысли о существовании в Прикакрпатье в доаварский период значительного политического объединения хорватов [NiederleL. II. 1910, s. 251-262; Gaczynski J. 1968, s. 51-117 и др.]. Но из-за практически полного отсутствия других материалов судить об этом с уверенностью сложно. Упоминаемый в восточных источниках Хордаб (Дрерваб, Хорват и др.) в принципе может быть сопоставлен с этой «Великой Хорватией», но сложно сказать каким временем датировать эти восточные известия. В историографической главе уже говорилось, что одни учёные сопоставляют Хордаб с «Великой Хорватией», в то время как другие относят уже к  послеаварскому  времени и отождествляют с восточноевропейскими хорватами VIII-IХ вв.

Из других источников, могущих хоть как-то пролить свет на рассматриваемую проблему можно назвать летопись попа-Дуклянина (XII в.), где сообщается о приходе «готов-славян» (хорватов — М.Ж.) из «северной страны» [КБ, с. 370]. В англосаксонском переводе хронографии Орозия (конец IX в.), выполненной под руководством короля Альфреда упомянуты некие «хороты» [Матузова В. И. 1979, с. 23], но регион их проживания определить почти невозможно: к северу от них «земля Мэгда» (амазонки) [Матузова В. И. 1979, с. 23, 27], ещё севернее – «серменды» (сарматы) [Матузова В. И. 1979, с. 23, 28]. Поэтому можно говорить о проживании этих «хоротов» (если ещё верно отождествление их с хорватами, что далеко не бесспорно) где-то севернее Дуная в Центральной Европе, возможно и в Прикарпатье.

Одним словом, сказать уверенно (если стоять на почве источников, а не предаваться подобно Е. Гачиньскому  фантастическим догадкам и отождествлениям) существовала ли «Великая Хорватия» как некое политическое (предгосударственное — М. Ж.) образование невероятно сложно. С уверенностью можно лишь говорить о проживании в доаварский период хорватов в Прикарпатье. И, тем не менее, вопрос о социально-политической организации хорватов этого времени очень важен и представляется нецелесообразным ограничиться только вышеприведёнными осторожными замечаниями.

Ранее говорилось о разгроме гуннами черняховской культуры и утрате большей части её достижений, но антский союз, вероятно, пережил нашествие кочевников и  на базе Подольско-Днепровского  региона  черняховской культуры возникает новая более примитивная культура — пражско-пеньковская, отождествляемая большинством учёных с антами [Седов В. В. 1979, с. 119-133, 2002, с. 203-222], с восточным ареалом которой можно связать хорватов, если вспомнить, что хорваты, вероятно, входили в состав антов. Но что представляли из себя анты? Союз племён? Или уже организацию более высокого порядка (союз союзов племён или даже  протогосударственное  объединение)? Была это общность политическая или скорее этническая? Или этим этноним византийские авторы просто маркировали все славянские племена, наступавшие на империю с востока? В пользу последнего вывода есть определённые основания. Ведь в сущности виантийские  источники не дают никаких славянских этнонимов, кроме антов и склавинов. Они не знают упоминаемой у Масуди Валинаны [Гаркави А. Я. 1870, с. 135-136], представлявшей по-видимому значительную политическую организацию [Нидерле Л. 1956, с. 155-156; Седов В. В. 1982, с. 94 и др.]  не знают русов, бывших по-видимому ядром антского союза [Рыбаков Б. А. 1993, с. 55-90; Седов В. В. 1982, с. 111-112], не знают они и хорватов. Это наводит на мысль, что имя «анты» было своеобразным маркером, покрывавшим значительную часть славян. Представляли ли анты политическое единство? Время от времени — несомненно, но характерно указание ряда византийских авторов на множество вождей у них. Таким образом представляется, что анты являли собой весьма рыхлый этнополитический конгломерат. После аварского нашествия этот этноним полностью исчезает из византийских источников, хотя в археологических материалах пеньковской культуры и нет ощутимых следов погрома [Седов В. В. 2002, с. 228]. По-видимому анты вовсе не были уничтожены аварами; последние просто сокрушили их рыхлое политическое единство. 

То, что в доаварский период хорваты входили в состав антского объединения (временно или постоянно — ? — М. Ж.) подтверждают данные лангобардской легенды, сообщающей, что до 490 г. лангобарды прошли край «Antaib» («землю антов»), искать который можно только в Прикарпатье [Рыбаков Б. А. 1993, с. 69], т. е. в земле хорватов. 

Входя в состав рыхлого и нестабильного антского союза, хорваты обладали значительной (если не сказать почти полной) самостоятельностью. Возвращаясь к проблеме социально-политической структуры хорватов в доаварский период нельзя пройти мимо интереснейших наблюдений Г. Г. Литаврина [Литаврин Г. Г. 1999, с. 520- 526] о славиниях — политических союзах славянских племён с определёнными границами, в которых господствовало одно племя во главе с князем. Такимиславиниями вероятно были и  Валинана, и «государство Само», и «Великая Хорватия». Не имея возможности прояснить социально-политическую структуру Хорватии VI в.  можно, тем не менее, экстраполировать на неё то, что нам известно о социальной организации славян этого времени в целом. Необходимо отметить, что вопрос этот является в значительной мере дискуссионным, но тем не менее некоторые основные черты общественной организации славян этого времени могут быть очерчены  [Свердлов М. Б. 1977, с. 46-59, 2003, с. 55-82; Флоря Б. Н. 1982; Иванова О. В., Литаврин Г. Г. 1985; Литаврин Г. Г. 1999 и др.].  У славян в это время несомненно существует княжеская власть, эволюционирующая от выборной к наследственной. Племена объединяются в племенные союзы. Вероятно возникновение дружины, как постоянного княжеского войска не занятого непосредственно в материальном производстве. Вероятно выделение прослойки знати (племенные старейшины, главы родов и патриархальных фамилий, дружинники, волхвы и т. д.). Неравномерное распределение военной добычи и даней вело к появлению и имущественного неравенства. Основную массу членов племени составляли свободные люди, общественное положение которых определялось половозрастным разделением труда, при котором ограничивались права женщин и молодых мужчин. Появляется патриархальное рабство, носившее первоначально экзогенный характер.

Вообще, говоря о социальной организации, необходимо учитывать её постоянную динамику, возможности не только прогресса, но и регресса. Так славянское общество во II-IV вв. (черняховская культура), несомненно, находилось на значительно более высоком уровне развития, чем в VI-VII вв. Но общество славян VI в. далеко не аналогично обществу VIII в. После гуннского нашествия и крушения черняховской культуры славяне, не смотря на постоянные атаки кочевников, в целом поступательно развивались без резких скачков и упадков. Таким образом можно говорить о плавном непрерывном поступательном развитии славянского общества в VI-IX вв., завершившимся созданием Древнерусского государства [Мавродин В. В. 1945, 1971; Рыбаков Б. А. 1964, 1993; Седов В. В. 1982, 1999, 1999а; Тимощук Б. А. 1995; Свердлов М. Б. 2003 и др.].

Итак, в первой половине VI в. «Великая Хорватия» — прародина хорватов (вернее прародина  их находилась юго-восточнее, но именно из  Прикарпатья началась великая хорватская миграция) находилась в Прикарпатье, Малой Польше и Верхнем Поднестровье, в чём кажется ныне уже никто не сомневается. Что стало причиной миграции части хорватов в Далмацию, а части на запад? Л. Нидерле в своё время связал хорватскую миграцию с аварским нашествием [НидерлеЛ. 1956, с. 155], а за ним это повторило большинство позднейших учёных. Тем не менее, такое заключение является слишком прямолинейным. Но для начала необходимо сказать несколько слов об аварах. Во второй половине VI в., в период господства в степях Тюркского каганата, авары из-за давления тюрок начали движение на запад и установили господство в степях Северного Причерноморья [Петрухин В. Я., Раевский Д. С. 2004, с. 199].  В союзе с Ираном авары воевали с болгарами, затем,  продвинувшись дальше на запад, вступили в борьбу с антами. Вероятно, в ходе этой борьбы антский союз распался. Аварами же была сокрушена упоминавшаяся  выше  Валинана (о Валинане см.: [Ключевский В. О. I. 1956, с. 110; Нидерле Л. 1956, с. 155-156; Седов В. В. 1982, с. 94]).  Ок. 560 г. (по Л.Нидерле)  они напали на хорватов. В 558 г. первое аварское посольство прибыло в Константинополь и заставило Византию платить дань. Ведя борьбу с антами, авары в то же время вступают в союз со склавинами  и в 626 г. осаждают Константинополь, но терпят неудачу. Постепенно Аварский каганат, располагавшийся на территории современной Венгрии, слабеет под натиском болгар, славян и франков. В конце VIII в. он был окончательно разгромлен франками [Петрухин В. Я., Раевский Д. С. 2004, с. 201-202].

Необходимо отметить, что отношения славян и аваров носили очень сложный характер при котором войны перемешивались с союзническими отношениями. В своём движении на запад авары увлекли многие славянские племена, а сама археологическая культура каганата определяется исследователями, как аваро-славянская [Седов В. В. 2002, с. 228-245]. Тем не менее, в целом, аварское нашествие имело для славян очень тяжёлые последствия, хотя и не столь страшные, как гуннское. Но вернёмся к гипотезе Л. Нидерле. В ней смущает, прежде всего, некоторое хронологическое противоречие: авары нападают на хорватов в середине VI в., а те приходят в Далмацию почти на столетие позже. Что это? Затянувшаяся миграция? Или переселение хорватов не связано непосредственно с аварским нашествием? Важно отметить, что Константин Багрянородный ничего не говорит об аварах, как о причине хорватской миграции, хотя несомненно, что разгром, учинённый аварами в земле дулебов, живших даже севернее хорватов, вряд ли мог совсем миновать этих последних. Из-за практического отсутствия источников сказать что либо определённое о причинах миграции хорватов сложно, но, по-видимому, к толчку в виде аварского нашествия можно добавить, что были, вероятно, и другие причины, аналогичные тем, что вели к общему расселению славян: стремление к захвату новых земель, желание взять дань с богатой Византии, относительная перенаселённость, социально-экономическое и политическое развитие, столкновения с соседями и т. д. и т. п. Теперь обратимся непосредственно к процессу расселения хорватов. 

 

ХОРВАТЫ ЗАПАДНОСЛАВЯНСКИЕ И ЮЖНОСЛАВЯНСКИЕ

Во вступлении уже шла речь о великом расселении славян VI-VII вв., сопровождавшемся наступлением славян (иногда в союзе с кочевниками) на Византию. Наступление это было столь сильным, что по словам писателя VI-VII вв. Исидора Севильского «славяне захватили у ромеев (византийцев – М. Ж.) Грецию» [Свод Т. II., с. 355]. Действительно, славяне заселили в то время большую часть Балкан, проникли в Пелопонесс и в Малую Азию [Седов В. В. 2002, с. 403-430]. Первое известие о славянах в Далмации содержится в письме папы Григория I салонскому епископу Максиму от 600 г. : «По поводу же народа славян, который сильно вам угрожает, я весьма сокрушаюсь и тревожусь. Сокрушаюсь от того, что уже, вместе с вами, претерпеваю. Тревожусь, ибо через истрийский  вход они начали уже вторгаться в Италию.»  [Свод Т. II., с. 351]. Сложно сказать, были ли эти славяне хорватами, или более ранней волной переселенцев. Можно предположить, что переселение хорватов на Балканы было вовсе не одноактным процессом, а растянулось до IX в. и шло несколькими волнами [Фрейдзон В. И. 2001, с. 11], из которых на время императора Ираклия приходится или наиболее значительная или передовая. Очевидно мигранты-хорваты смешались с более ранними славянскими переселенцами и дославянским населением. За новым народом закрепилось имя наиболее значительной миграционной волны (волн — ?) – «хорваты».

О расселении хорватов на Балканах относительно достоверно и полно говорится в хорошо известном нам уже труде Константина Багрянородного «Об управлении империей». Любопытно, что в 30 главе среди легендарных первых вождей переселившихся хорватов фигурирует предок-эпоним Хорват, что подтверждает мысль о собственно хорватском происхождении ряда данных этой главы [КБ, с. 131]. В главе 31 древнейший хорватский княжеский род возводится к князю Поргу (Борне, Порне и др.). Различие это вероятно отражает фиксацию в работе императора двух разновременных преданий: одного родоплеменного, другого (более позднего) княжеско-династического. В дальнейшем хорватская традиция стала искать предков своих князей среди знатных готов, римлян и греков, что привело к забвению Порга и его династии [Акимова О. А. 1988].

Данные археологии совпадают со сведениями византийского императора и позволяют констатировать появление хорватов в Далмации на рубеже VI-VII вв. [Седов В. В. 2002, с. 484]. Интересные сведения главы 31 трактата «Об управлении империей» о союзе между хорватами и византийским императором Ираклием (610-641) [КБ, с. 137] не известном ни по каким другим источникам можно вероятно связать со временем ок. 626 г. — года аваро-славянской осады Константинополя, когда Византия очень нуждалась в любых союзниках против этих грозных кочевников [КБ, с. 376].

Дальнейший процесс развития балканских хорватов и становления их раннесредневековой государственности весьма основательно разработан в историографии [Бромлей Ю. В. 1964; Акимова О. А. 1985, с. 219-249; Свердлов М. Б. 1997, с. 74-85; Фрейдзон В. И. 2001, с. 9-23],что позволяет здесь ограничиться лишь несколькими общими штрихами.

Упоминавшийся выше князь Порг — первый известный нам по имени хорватский правитель, названный Константином Багрянородным современником Ираклия жил на самом деле (согласно франкским источникам, где он фигурирует, как Борна) в начале IX в. [Фрейдзон В. И. 2001, с. 14]. Это ранее хорватское княжество находилось в вассальной зависимости от Франкской империи. После смерти Борны (821 г.) князем (с согласия франков) был избран его племянник Владислав. При князе Трпимире (845-864) хорваты принимают христианство. Постепенно в VII-IX вв. происходит процесс складывания хорватской народности, возникшей при слиянии четырёх компонентов: собственно мигрантов-хорватов, более ранних славянских пришельцев, остатков местного дославянского населения и аваров. Постепенно утверждается и единый этноним «хорваты», охвативший всё население Далмации. Дальнейшая история Хорватии уже выходит за рамки темы данной работы.

Далеко не все хорваты, покинувшие в VI в. (из-за натиска аваров — ? — М. Ж.)  Прикарпатье  ушли  на Балканы. Значительная их часть начала постепенное продвижение на северо-запад. Необходимо отметить, что эта ветвь хорватов остаётся наименее изученной и в первую очередь из-за слабого отражения в источниках. Можно полагать, что в западнославянских землях проживало несколько групп хорватов, ряд из которых только кратко упомянут в источниках и мы ничего не можем сказать об их судьбе (впрочем вероятна их постепенная интеграция в состав древнечешской и древнепольской народностей).  Все данные о западнославянских хорватах впервые  были собраны Л. Нидерле [Niederle L. II. 1906, s. 244, 277]: в учредительной грамоте Пражского епископства 1086 г. (подтверждение привилегий 973 г.), названы хорваты, жившие у Орлицких гор (русский перевод грамоты см.: [Королюк В. Д. 1964, с. 121]). В грамоте Генриха II (1108 г.) упомянуты хорваты на Заале около Мерзебурга. У восточного автора Масуди говорится о хорватах между Моравой и Чахиным. Но несомненно важнейшие сведения и на этот счёт даёт Константин Багрянородный, называвший современную ему Чехию «Белой Хорватией», о чём уже упоминалось выше. Этноним «белые хорваты» известен и «Повести временных лет»: «А се ти же словени: хорвате бели и серьб и хорутане» [ПВЛ Ч. I., c. 11]. Обычно исследователи называют «белыми» восточноевропейских хорватов, на что ни летопись, ни Константин Багрянородный не дают для этого  серьёзных оснований. «Белыми» назывались (как это отчётливо видно из текста византийского императора) именно западнославянские (и уже — чешские) хорваты. Интересно в данной связи происхождение самого этнонима «белые хорваты». Дело в том, что в тюркских языках понятие белизны было связано с западом [Агеева Р. А. 1990]. Очевидно, можно предполагать в данном случае аварское языковое влияние. Если это действительно так, то гипотеза о том, что эпитет «белые» прилагался именно к западнославянским хорватам получает дополнительное обоснование.

Где находилась основная территория западнославянских хорватов? Г. Ловмяньский  [Lowianski H. II. 1964, s. 142]  полагал, что где-то в Южной Польше, но в упоминавшейся выше грамоте Пражского епископства 1086 г. область хорватов явно отличается от земли «вислян» и «Краковской провинции» [Королюк В. Д. 1964, с. 121].  Поэтому более вероятно проживание данной ветви хорватов на территории Восточной Чехии [Флоря  Б. Н. 1981, с. 97-98, 112-114]. Здесь хорваты создали своё весьма значительное (настолько значительное, что Константин Багрянородный распространил его имя на всю Чехию) политическое объединение, во главе которого во второй половине Х в. стоял князь Славник, а позднее — его сыновья. Этот Славник был заметной политической фигурой. Есть мнение, что он был соправителем Болеслава I [КБ, с. 371].

В 961 г. по дороге на Русь Славника посетил архиепископ Адальберт. К этому времени хорватский князь был уже христианином. Бруно Кверфуртский  указал на его родство (очевидно по матери) с германским королевским родом, что наводит на предположение, что и предки Славника были христианами [КБ, с. 371]. Однако это раннегосударственное образование оказалось недолговечным и быстро сошло со сцены, а его население влилось в состав древнечешской народности [Флоря Б. Н. 1982].   

 

ХОРВАТЫ ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИЕ

Далеко не все хорваты в перипетиях бурных VI-VII вв. ушли из Прикарпатья. Значительная часть их осталась там и в послеаварский период. К сожалению данных о них почти нет. «Повесть временных лет» даёт некоторые события из истории прикарпатских хорватов, но, к сожалению, только для Х в. О более ранних веках мы имеем сведения только из материалов археологии. Некоторые исследователи пытались дополнить этот недостаток материалов излишне смелыми гипотезами. Так уже говорилось о построениях польского учёного Е. Гачиньского [Gaczynski J. 1968, s. 51-117], считавшего вероятным существование огромного хорватского племенного союза VIII-IX вв. в Прикарпатье, Малой Польше и Верхнем Поднестровье. Никаких оснований в источниках эта гипотеза не имеет и не может быть принята. Впрочем и опровергнуть её сложно — всё упирается в недостаток сведений. Представляется, тем не менее, логичным строгое следование источникам. Из-за скудости письменных данных логично обращение к сведениям иного порядка. Речь идёт естественно об археологических материалах, которые, впрочем, тоже не особо многочисленны. Раскопки на интересующей нас территории начались ещё в 70-80-х гг. XIX столетия. Они проводились А. Киркором (могильники близ  Верхняковцев,  Волковцев,  Глыбочка Великого,  Городца, Застенки, Лосячка и т. д.), Б. Янушем, И. Коперницким, В. Пшибиславским  (Зелёный Гай, Звиняча), позднее Г. Оссовским, В. Деметорикевичем и др. В начале ХХ в. в Зелёном Гае и Палашёвке проводил раскопки П. Гадачек. Позднее эти раскопки продолжали польские и украинские археологи: В. Антоневич (Городница, Торске), Я. Пастернак (Лапшин, Новосёлки,  Костюковка,  Осталовицы  и др.), Ю.Костшевский  (Хомяковка), Т. Сулимирский  (Великая  Плавуча, Бодаки) и др. [Седов В. В. 1982, с. 126]. 

В дальнейшем раскопки интересующих нас памятников проводил А. А. Ратич [Ратич А. А. 1955]. А. А. Ратичем была составлена интереснейшая сводка археологических памятников Западной Украины, в том числе и областей, принадлежавших некогда  хорватам [Ратич О. 1957].

Впервые мысль о принадлежности ряда погребальных памятников Западной Украины хорватам высказал, кажется, Е. И. Тимофеев [Тимофеев Е. И. 1961, с. 69]. Позднее это положение было подтверждено Б. А. Тимощуком, исследовавшем не только могильники, но и поселения в Северной Буковине [Тимощук Б. О. 1976, 1982, 1995]. Курганы данного района стали известны благодаря раскопкам С. И. Пеняк [Пеняк С. И., 1968] и И. П. Русановой [Русанова И. П. 1980]. Не смотря на значительное количество проведённых раскопок, археологические материалы, связанные с хорватами недостаточно выразительны и определённы. Они представлены, прежде всего, захоронениями (подплитными и бесплитными, изредка — курганами), содержащими в основном трупоположения с западной ориентировкой. Захоронения почти всегда одиночны и, как правило, со скромным инвентарём. Для хорватов были характерны перстнеобразные кольца с заходящими или завёрнутыми в обратном направлении концами. Иногда в могилах встречаются изделия ремесла.

Что представляли из себя хорваты в это время (VIII-IX вв.) в плане социального и политического развития? Выше было сказано, что мы не можем (из-за отсутствия серьёзных подтверждений в источниках) принять гипотезу Е. Гачиньского  о большом предгосударственном  объединении  прикарпатских хорватов. Можно с большей долей вероятности полагать, что хорваты  были аналогичны другим группам славян, упоминаемым в «Повести временных лет»: полянам, древлянам, уличам,  словенам,  радимичам и т. д. Но что все они из себя представляли? Этот вопрос давно заинтересовал исследователей. В 1916 г. С. М. Середонин предположил территориальный характер этих общностей, из которых летопись сделала «племена» (данный термин учёный брал в кавычки) [Середонин С. М. 1916, с. 152]. Это мнение было поддержано В. О. Ключевским [Ключевский В. О. 1956, с. 110-150]. С другой стороны А. И. Соболевский предложил рассматривать названные летописью объединения в качестве этнических групп [Cоболевский А. И. 1884], что было принято А. А. Шахматовым [Шахматов А. А. 1916] и А. А. Спицыным [Спицын А. А. 1899, с. 301-340]. Наконец согласно ещё одному мнению, высказанному в дореволюционной историографии Н. П. Барсовым [Барсов Н. П. 1885], летописные поляне, древляне и т. д. представляли из себя политико-географические общности. Позднее в советской историографии утверждается взгляд на  летописные «племена» (заметим, что ни летопись, ни иные источники ни разу не употребляют этого или близкого к нему термина – М. Ж.) как на племенные союзы [Рыбаков Б. А., 1964, 1982; Соловьёва Г. Ф. 1956; Седов В. В. 1982, с. 269, 1999; Фроянов И. Я. 1980, с. 13-14  и др.]. По мнению В. В. Мавродина летописные группы славян представляли из себя «этнические общности, которые уже не являлись ни племенами, ни союзами племён, но ещё не сложились в народности» [Мавродин В. В. 1971, с. 157-170]. По интересной гипотезе А. А. Горского в ходе расселения славян в VI-VII вв. родоплеменные связи были разрушены, и образовались новые общности на территориальной основе [Горский А. А. 1999, с. 160-177]. Таким образом, разброс мнений относительно социально-политической организации славянства накануне сложения Древнерусского государства представляется очень значительным. Сразу надо оговориться, что социально-экономические отношения славян данного периода намеренно оставлены за рамками данной работы в силу исключительной дискуссионности [Фроянов И. Я. 1990; Свердлов М. Б. 1996]. 

Возвращаясь к летописным «племенам» (заключим данный термин в кавычки в силу его неточности) следует вероятно принять взгляд на них как на племенные союзы, обладавшие политическим и в известной мере этническим единством. Для управления этими союзами возникают первые города — политико-административные и сакральные центры [Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. 1988, с. 29-31 и сл.]. Невозможно сказать, какой город играл подобную роль у хорватов. Вообще, как уже было отмечено, если оставаться на твёрдой почве источников, то сказать об истории хорватов до Х в. практически нечего. Для 907 г. мы имеем в «Повести временных лет» (далее — ПВЛ) указание на участие хорватов в походе Олега на Царьград (Константинополь) [ПВЛ Ч. I., с. 23]. Исходя из этого,  Б. А. Тимощук полагает, что хорваты уже в это время входили в состав Древнерусского государства. Такой вывод представляется хотя и заманчивым, но  слишком прямолинейным. Во-первых, сам список восточнославянских участвовавших  в  походе может быть и недостоверен, во-вторых, само по себе участие в походе не говорит о зависимости Хорватии от Киева — хорваты могли принимать участие в выгодном походе как союзники Руси, рассчитывая на часть богатой добычи. 

С уверенностью можно говорить о подчинении хорватов Руси после похода Владимира в 992 г. [ПВЛ Ч. I., с. 84]. Говорить о существовании до 992 г. самостоятельного раннефеодального государства хорватов, ликвидированного Владимиром [Тимощук Б. О. 1982, с. 67] никаких оснований нет, ибо хорваты вероятно ещё не вышли за рамки родоплеменного строя. Здесь необходимо отметить известную асинхронность исторического развития разных восточнославянских  племён.  Несомненно, что у полян процесс исторического развития проходил быстрее, чем у дреговичей. Таким образом, когда одни восточнославянские общности переходили к новым общественным отношениям (раннефеодальным или общинно-территориальным — ? — для нашей темы это не существенно — М. Ж.) у других ещё господствовал родовой строй. Представляется недопустимым сводить процесс падения родовой организации к какому-то единому для всей восточной Европы времени. Этот процесс растянулся  на  несколько  столетий (VIII-X вв.)  и протекал крайне неравномерно [Мавродин В. В. 1945, 1971; Рыбаков Б. А. 1964, 1982;Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. 1988 и др.]. 

В историографической главе уже было отмечено, что у учёных вызвал известные затруднения вопрос о том, относить ли прикарпатских хорватов к восточным славянам или к западным? А. А. Шахматов [ Шахматов А. А. 1919] и С. М. Середонин [Середонин С. М. 1916, с. 148-152]  считали их «ляшским» — западнославянским племенным объединением. Представляется правомерной компромиссная гипотеза: хорваты, жившие в Прикарпатье, — осколок большого праславянского племени, сложившегося до распада праславянского единства на 3 ветви, поэтому их неправомерно относить ни к западным, ни к восточным славянам. Лишь с Х в., после подчинения Киеву хорваты наряду с другими славянскими и неславянскими племенами интегрируются в состав формирующейся древнерусской народности, представлявшей в Х-XIII вв. известное единство при сохранении региональных различий [Седов В. В. 1999]. Сложению единой древнерусской народности способствовал процесс христианизации Руси интенсивно проходивший с конца Х в. Христианизация хорватов началась  вероятно после похода Владимира. По уникальному известию В. Н. Татищева в ходе похода 992 г. Владимиром был основан город Владимир-Волынский [Татищев В. Н. II., с. 64], что подтверждается археологическими материалами [Кучинко М. М. 1978, с. 23]. В то время хорваты, как свидетельствуют данные археологии, жили и в районе Владимира-Волынского [Тимофеев В. И. 1961, с. 116-117], в котором была организована епископская кафедра [Рапов О. М. 1988, с. 350]. Постепенно в Хорватии распространяется христианство (при сохранении ряда языческих пережитков) [Рапов О. М. 1988, с. 352-353 и сл.].

Во второй половине Х в. спасаясь от натиска печенегов в Верхнее  Поднестровье,  принадлежавшее хорватам, переселяется часть  уличей  и тиверцев [Седов В. В. 1982, с. 128]. Постепенно хорваты вместе с этими переселенцами становятся основой населения формирующейся Галицкой земли. Вообще позднейшее деление на земли в известной мере совпадало с более ранним делением на племенные союзы [Рыбаков Б. А. 1964, с. 148-149].      С выделением Галицкой земли, произошедшим в XI в. история прикарпатских хорватов заканчивается, ибо они уже влились в состав древнерусской народности, став её региональной группой — галичанами (о Галицко-Волынской земле см.: [ Пашуто В. Т., 1950; Котляр Н. Ф. 1985; Майоров А. В. 2001]).

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог сказанному, очертим кратко представленный выше ход истории хорватов в раннем средневековье.

  1. Хорваты — первоначально так называлось какое-то иранское  северопричерноморское  племя во II-IV вв. подвергшееся славянизации где-то в  Подольско-Днепровском  регионе  черняховской  культуры. В ходе нашествия гуннов они переместились на северо-запад — в Прикарпатье.
  2. В VI в. Прикарпатье существует значительное славянское объединение – «Великая Хорватия», распавшаяся где-то во второй половине VI — начале VII в. (из-за нашествия аваров — ? – М. Ж.).
  3. Распад единого хорватского объединения в Прикарпатье привёл к тому, что часть хорватов несколькими волнами продвинулись на Балканский п-ов, осела в Далмации и стала основой для формирования нового средневекового этноса — хорватов, проживающих в Далмации до наших дней. Другая значительная группировка хорватов продвинулась на северо-запад и нескольким частями осела в Чехии, Польше и Германии, где постепенно растворилась в западнославянских народах.
  4. Последняя часть хорватов осталась в Прикарпатье и вошла в Х в. в состав Киевской Руси, став в дальнейшем основой для населения Галицкой земли.

Такой представляется канва истории хорватов в раннем средневековье, дальнейшее изучение и уточнение которой — пока ещё дело будущего.

                           

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

ИСТОЧНИКИ

1) Гаркави А. Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и руссах. СПб., 1870
2) Иордан. О происхождении и деяниях гётов / Перевод и комментарии Е. Ч. Скржинской. М., 1960
3) Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989
4) Латышев В. В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе. Т. I-II. СПб., 1890-1906
5) Матузова В. И. Английские средневековые источники. М., 1979
6) Повесть временных лет. Ч. I-II. М.; Л., 1950
7) Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. I-II. М., 1991-1995

 

ИССЛЕДОВАНИЯ

8 ) Абаев В. И. Превербы и перфективность: Об одной скифо-славянской изоглоссе // Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964
9) Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. III. М., 1973
10) Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. М., 1990
11) Акимова О. А. Формирование хорватской раннефеодальной государственности // Раннефеодальные государства на Балканах VI-XII вв. М., 1985
12) Акимова О. А. Развитие средневековых представлений о происхождении хорватов // Этнические процессы в Центральной и Юго-восточной Европе. М., 1988
13) Артамонов М. И. Происхождение славян. М., 1950
14) Артамонов М. И. Вопросы расселения славян и советская археология // Проблемы всеобщей истории. Л., 1967
15) Баран В. Д. Черняхiвська культура. Киiв, 1981
16) Баран В. Д. Венеди, склавiни, та анти у свiтлi археологiчих джерел // Проблемы славянской археологии (Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. I). М., 1997
17) Барсов Н. П. Очерки русской исторической географии. Варшава, 1885
18) Бромлей Ю. В. Становление феодализма в Хорватии. К изучению процесса классообразования у славян. М., 1964
19) Буданова В. П. Готы в системе представлений римских и византийских авторов о варварских народах // Византийский временник, 1980, Т. 41
20) Буданова В. П. Передвижения готов в Северном Причерноморье и на Балканах в III в. // Вестник древней истории, 1982, № 2
21) Буданова В. П. Этническая структура «государства Германариха» (по данным письменных источников) // Краткие сообщения Института археологии, М., 1983,вып. 178
22) Горский А. А. Славянское расселение и эволюция общественного строя славян // Буданова В. П., Горский А. А., Ермолова И. Е. Великое переселение народов: Этнополитические и социальные аспекты. М., 1999
23) Грот К. Я. Известия Константина Багрянородного о хорватах и сербах. СПб., 1880
24) Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.): Курс лекций. М., 1999
25) Иванов В. В., Топоров В. Н. О древних славянских этнонимах. Основные проблемы и перспективы // Славянские древности: этногенез, материальная культура Древней Руси. Киев, 1980
26) Иванова О. В., Литаврин Г. Г. Славяне и Византия // Раннефеодальные государства на Балканах: VI-XII вв. М., 1985
27) История Европы. Т. I-II. М., 1988-1992
28) Карпенко Ю. А. История этимологического метода в отечественной топонимике // Развитие методов топонимических исследований. М., 1970 
29) Карсанов А. Н. Об этнической принадлежности росомонов // Имя-этнос-история. М., 1989
30) Клейн Л. С. Вопросы происхождения славян // Советская археология, 1955, Т. XXII
31) Ключевский В. О. Сочинения. Т. I. М., 1956
32) Королюк В. Д. Западные славяне и Киевская Русь. М., 1964
33) Котляр Н. Ф. Формирование территории и возникновение городов Галицко-Волынской Руси IX-XIII вв. Киев, 1985
34) Кучинко М. М. Средневековые города Побужья в свете летописных и археологических источников // Советское славяноведение, 1978, 4
35) Лапушнян В. Л., Никулице И. Т., Романовская М. А. Памятники культуры Лукашёвка-Поянешты (II-I вв. до н. э.) // Археологическая карта Молдавской ССР. Кишинёв, 1974
36) Литаврин Г. Г. Славяне и Византия. СПб., 1999
37) Ляпушкинн И. И. К вопросу о культурном единстве славян // Исследования по археологии СССР. Л., 1961
38) Ляпушкин И. И. Археологические памятники славян лесной зоны Восточной Европы // Культура Древней Руси. М., 1966
39) Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945
40) Мавродин В. В. Образование Древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., 1971
41) Майоров А. В. Галицко-Волынская Русь. Очерки социально-политических отношений в домонгольский период. Князь, бояре и городская община. СПб., 2001
42) Максимов Е. В. Среднее Поднепровье на рубеже н. э. Киев, 1972
43) Мачинский Д. А., Тиханова М. А. О местах обитания и направлениях движения славян I-VII вв. по письменным и археологическим источникам // Actaarchaeologica Carpatica, 1976, t. XVI
44) Мельниковская О. Н. Племена Южной Белоруссии в раннем железном веке. М., 1967
45) Милов Л. В. RUZZI «Баварского географа» и так называемые «русичи» // Отечественная история, 2000, № 1
46) Мошин В. А. Варяго-русский вопрос // Slavia, r. X, V, Praze, 1931
47) Нидерле Л. Славянские древности. М., 1956
48) Петрухин В. Я., Раевский Д. С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 2004
49) Поболь Л. Д. Славянские древности Белорусии (ранний этап зарубинецкой культуры), Минск, 1971
50) Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950
51) Пеняк С. И. Исследования древнеславянских памятников второй половины I тыс. на территории Закарпатской области УССР, AR, 1968, 5
52) Раннесредневековые восточнославянские древности. Л., 1974
53) Рапов О. М. Русская церковь в IX — первой трети XII в. Принятие христианства. М., 1988
54) Ратич А. А. Древнерусский могильник в селе Копачинцы Станиславской области // Краткие сообщения института археологии АН УССР, 1955, 4
55) Ратич О. Древньоруськi археологiчнi пам’ятки на территорii захiдних областей УРСР. Киiв, 1957
56) Рикман Э. А. Денежное обращение у племён Днестровско-Прутского междуречья в первых веках н. э. // Нумизматика и эпиграфика, Т. 9, М., 1971
57) Рыбаков Б. А. Первые века русской истории. М., 1964
58) Рыбаков Б. А. Календарь IV в. из земли полян // Советская археология, 1962, № 2
59) Рыбаков Б. А. Геродотова Скифия. М., 1979
60) Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., 1982 (1-е изд.), М., 1993 (2-е изд.)
61) Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987
62) Русанова И. П. Славянские древности VI-VII вв. М., 1976
63) Русанова И. П. Изучение славянских поселений у села Черновка // Археологические открытия 1979 г. М., 1980
64) Свердлов М. Б. Общественный строй славян в VI-начале VII в. // Советское славяноведение, 1977, № 6
65) Свердлов М. Б. Общественный строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII-XX вв. СПб., 1996
66) Свердлов М. Б. Становление феодализма в славянских странах. СПб., 1997
67) Свердлов М. Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI — первой трети XIII в. СПб., 2003
68) Седов В. В. Топонимия и археология средней полосы Восточной Европы // Тезисы докладов на заседаниях, посвящённых полевым исследованиям 1962 г. М., 1963
69) Седов В. В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М., 1970
70) Седов В. В. Славяне и иранцы в древности // История, культура, этногенез и фольклор славянских народов. VIII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации, М., 1978
71) Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979
72) Седов В. В. Восточные славяне в VI-XIII вв. М., 1978
73) Седов В. В. Славяне в древности. М., 1994
74) Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995
75) Седов В. В. Древнерусская народность. М., 1999
76) Седов В. В. У истоков восточнославянской государственности. М., 1999
77) Седов В. В. Славяне. Историко-археологическое исследование. М., 2002
78) Славяне и их соседи. М., 1993
79) Середонин С. М. Историческая география. Пг., 1916
80) Соболевский А. И. Очерки из истории русского языка. Киев, 1884
81) Соболевский А. И. Несколько этнографических названий // Русский филологический вестник, 1910, LXIV 
82) Соловьёва Г. Ф. Славянские союзы племён по археологическим материалам VIII-XIV вв. (вятичи, радимичи, северяне) // Советская археология, 1956, Т. XXV
83) Спицын А. А. Расселение древнерусских племён по археологическим данным // Журнал министерства народного просвещения, 1899, VIII
84) Спицын А. А. Поля погребальных урн // Советская археология, 1948, Т. Х
85) Сымонович Э. А. Итоги исследований черняховских памятников в Северном Причерноморье // История и археология Юго-западных областей СССР начала н. э. М., 1967
86) Сымонович Э. А. Зарубинецкая и черняховская культуры в Поднепровье // Древние славяне и их соседи. М., 1970
87) Татищев В. Н. История Российская. Т. II. М.; Л., 1963
88) Тимофеев Е. И. Юго-западная группа восточных славян по археологическим  данным X-XIII вв. // Учёные записки Хабаровского пединститута. Хабаровск, 1961, вып. VI
89) Тимощук Б. О. Слов’яни Пiвнiчноi Буковини VI-IX ст. Киiв, 1976
90) Тимощук Б. О. Давньоруська Буковина (X — перша половина XIV ст.). Киiв, 1982
91) Тимощук Б. А. Восточные славяне: от общины к городам. М., 1995
92) Тиханова М. А. Ещё раз к вопросу о происхождении черняховской культуры // Краткие сообщения института археологии, вып. 121, М., 1970
93) Топоров В. Н. Об одной славяно-иранской параллели из области синтаксиса // Краткие сообщения института славяноведения, Вып. 28, М., 1960
94) Топоров В. Н. К реконструкции древнейшего состояния праславянского языка // Х Международный съезд славистов: Славянское языкознание. М., 1988
95) Третьяков П. Н. Восточнославянские племена. М., 1953
96) Третьяков П. Н. Основные итоги и задачи изучения зарубинецких древностей // Материалы и исследования по археологии, № 160, Л., 1959
97) Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народности. М., 1970
98) Третьяков П. Н. По следам древних славян. М., 1982
99) Трубачев О. Н. Названия рек Правобережной Украины. М., 1968
100) Трубачёв О. Н. Из истории славяно-иранских лексических отношений //  Этимология 1965. М., 1967
101) Трубачёв О. Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства. Индоарийцы в Северном Причерноморье // Вопросы языкознания, 1977, № 6
102) Трубачёв О. Н. Ранние славянские этнонимы — свидетели миграции славян // Вопросы языкознания, 1974, № 6
103) Трубачёв О. Н. К истокам Руси (наблюдения лингвиста), М., 1993
104) Трубачёв О. Н. Indoarica в Северном Причерноморье: Реконструкция реликтов языка: Этимологический словарь. М., 1999
105) Трубачёв О. Н. Этногенез и культура древнейших славян: Лингвистические исследования. М., 2002
106) Филин Ф. П. Образование языка восточных славян. М.; Л., 1962
107) Филин Ф. П. Происхождение русского, украинского и белорусского языков. Л., 1972
108) Флоря Б. Н. Формирование чешской раннефеодальной государственности и судьбы самосознания славянских племён чешской долины // Формирование раннефеодальных славянских народностей. М., 1981 
109) Флоря Б. Н. Древняя славянская этническая общность // Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982
110) Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. IV. М., 1987
111) Фрейдзон В. И. История Хорватии. Краткий очерк с древнейших времён до образования республики (1991 г.). СПб., 2001
112) Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1988
113) Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988
114) Фроянов И. Я. Киевская Русь: Очерки отечественной историографии. Л., 1990
115) Шахматов А. А. Введение в курс истории русского языка. Пг., 1916
116) Шахматов А. А. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919
117) Щукин М. Б. Современное состояние готской проблемы и черняховская культура // Археологический сборник Государственного Эрмитажа, 1977, вып. 8
118) Щукин М. Б. На рубеже эр: Опыт историко-археологической реконструкции политических событий VI в. до н. э. —   I в. н. э. в Восточной и Центральной Европе. СПб., 1994
119) Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд / Под ред. О. Н. Трубачёва, Вып. 8, М., 1981
120) Gaczynski J. Zarys dziejow plemiennych Malopolski // Rosznik przemyski, 1968, XII
121) Gregoire H. L’origine et le nom de Croates et des Serbes // Byzantion, 1945, XVII
122) Jagic V. Ein Kapitel aus der Geschichte der sudslawichen Sprachen // Archiv fur slavische Philologie. Bd, XVII, Berlin, 1895
123) Labuda G. Chrowacja Biala czyli Wieika // Slownik starozytnoski slowianskich, 1961, T. I.
124) Lowmianski H. Poszatki Polski, Warszawa, II, 1964
125) Niederle L. Slovanske starozitnosni, II, Praha, 1906

 

Курсовая работа студента I курса Исторического факультета СПбГУ ,

Руководитель: Александр Вячеславович Майоров, Санкт-Петербургский Государственный Университет; Исторический факультет; Кафедра истории России с древнейших времён до XX века; Санкт-Петербург; 2005

http://protobulgarians.com

Автор: Жих Максим Иванович